Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Трудности перевода
Автор: Silversonne
Бета: AttaTroll
Фэндом: Вселенная хищников
Персонажи: Яуты, аттури, люди, ксеноморфы, ил-рруанцы и другие инопланетные расы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Драма, Фантастика, Экшн (action), Психология, AU
Предупреждения: Насилие, ОЖП, Кинк
Описание: Времена, когда яуты и аттури были вынуждены объединиться перед лицом грозящей опасности, чтобы найти переводчика среди уманов, потому что последний переводчик-хироки, способный вести диалог с Межгалактическим советом и остановить нападение ил-рруанцев, умер при невыясненных обстоятельствах, а другие переводчики бесследно исчезли. Эта история не только о поиске взаимопонимания между двумя цивилизациями, отличающимися друг от друга культурными ценностями и восприятием жизни, но и о трудностях перевода, влекущих за собой цепочку непредвиденных событий, равно удаляющих и приближающих точки пересечения разных рас. Игра в классики, в которой представители двух цивилизаций, встретившись в одной клетке пространства, могут устоять бок о бок, столкнуть соседа, погибнуть вместе или воочию увидеть, как трещина змеится между ними, уничтожая предыдущие усилия на пути друг к другу.
Примечание: Некоторые "яутские" словечки выдуманы автором, некоторые неавторские, в любом случае, в тексте после каждой главы есть словарик необычных слов. Их немного)
Примечание 2: Харпи - слово, как раз придуманное автором для обозначения яутских женщин. В тексте расшифровки может не встречаться, поэтому указываю здесь.
_~+~+~+~+~+_Глава 5. Предательство
Коридоры орбитальной базы Йорхан Руол-ва [близнецы] полны теней – длинных, испещренных красноватыми бликами. Лар-руш ощущал в призрачном калейдоскопе некое ритуальное таинство: невозможно было предсказать, в какой момент тень бросится под ноги или коснется лица, а в какой ошеломит игрой полутонов, напомнив о древних богах. Аттури никак не мог привыкнуть к устройству яутского материнского корабля, столь непохожего на их научные базы. Близнецами Атолл назывался потому, что состоял из двух внешне одинаковых комплексов, соединенных длинным тоннелем, способным менять форму: изгибаться и разрастаться рукавами в стороны. Обычно таким способом соединялись взлетно-посадочные полосы обоих сооружений, отсеки малых шаттлов и спасательных капсул. Внутри лабиринтом расходились коридоры, обрывающиеся рабочими помещениями, залами предвзлетной подготовки и тренировочными комнатами. Медицинские отсеки находились рядом с посадочными палубами. В самом центре левой станции располагался Храм с прилегающим к нему хранилищем трофеев. Кульминационной точкой правой части Атолла являлся зал заседаний Старейшин, окруженный ареной, где собирались яуты, готовые выслушать решение Вождей. Аттури недолюбливали лабиринты. Их Атоллы отличались куда более простой геометрией. Вот и сейчас Лар-рушу показалось, что он опять заблудился, как пару дней назад, когда вместо медицинского отсека, куда направлялся для плановой проверки перед встречей с возвращающейся группой Ваара, вышел к соединяющему «близнецов» тоннелю.
Позади невидимкой шелохнулся воздух. Лар-руш обернулся: реакция его никогда не подводила. Но только не в случае со Старейшиной. Темно-коричневый яут, выше аттури на две головы, неподвижной фигурой навис над ним. Лар-руш повел плечом: так близко он не подпускал никого, кроме Наставника, но тот давным-давно вступил в армию Кетану, достойно приняв ледяное копье в сердце. Тей-де – это всегда пропуск. Отсутствие дистанции – признак доверия или демонстрации силы. Вряд ли этот надменный охотник кому-нибудь доверял.
- До возвращения Ваара остались сутки, - хриплый, старый, такой же шуршащий, как и темный плащ яута, голос прорычал почти без интонаций. - Цивилизация науду не должна бегать от войны, что бы ни говорили Старейшины, что бы ни говорил новоявленный Предводитель. Отвращая войну, Ваар уничтожает нас как расу великих Охотников – тех, кто никогда не отступался от брошенного вызова. Что бы ни произошло на рубеже, мы обязаны принять вызов, иначе…
Лар-руш продолжил, чувствуя, что яут ждет диалога:
- Иначе мы ослабим себя и опозорим перед богами и тей-де нашу расу.
- Как никогда яут и аттури понимают друг друга, - когтистая, вся в рубцах и шрамах рука легла на темное плечо. Легкая, она сжала его так, словно вместо пальцев были тиски. Лар-руш не издал ни звука, хотя в глазах помутилось от тугой боли, пронзившей плечо по локоть. Проклятый Старейшина не испытывал его на прочность – таким способом он выражал власть. Этому яуту, посмевшему пойти против Совета и нашедшему в рядах аттури наибольшую поддержку, он мог, не стыдясь, подчиниться.
Лар-руш тряхнул длинными охладителями, темно-алыми, почти как твей уманов, только темнее. Яут отпустил плечо, оскалился. Нижние мандибулы аттури защелкали друг об друга: он был готов выслушать всё, что предложит новый Вождь. Яуту нужен исполнитель – Лар-руш знал: никого лучше не сыщет на Атолле старый мятежник.
- Мы должны избавиться от переводчика, но так, чтобы нельзя было заподозрить насильственный тей-де. Самка уманов слаба: убить ее может любой вирус, случайно попавший в негерметичный дыхательный аппарат. Ей наверняка ввели инъекцию: воздух в Межгалактическом зале разряжен и перенасыщен разнородными бактериями. Фильтр герметичного аппарата работает безотказно, но если ты нарушишь его целостность… - Старейшина говорил спокойно, тем не менее, в его тихую речь ворвалось сбивчивое придыхание, не ускользнувшее от Лар-руша. В свистящем звуке слышался не только возраст говорившего, но амбициозные нотки и обида, гнездившаяся в далеком прошлом старика.
- У меня будет допуск в лабораторию. Я всё сделаю. Не ради вас и вашего клана – ради аттури и памяти о них.
Медленно повернувшись, Лар-руш оставил старого яута одного посреди танцующих теней. Пляска тей-де – Старейшина надеялся, ее финал предрешен для переводчика уже сейчас.
-----------------------------------------
Ширкан в очередной раз пересчитал Неокропленных, Молодых Воинов и только затем помощников, пытаясь до конца исполнить доверенную ему роль Наставника. Молодой яут чувствовал ответственность на своем копье: она не давала покоя ни телу, ни мыслям. Всё шло по плану, пока на центральную панель управления не поступил сигнал от сенсоров системы безопасности, обнаруживших на корабле чужака. Шаттл скользил вдоль пограничных областей, плавно обходя метеоритные потоки и скопления астероидов. По курсу движения находилась маленькая планета, ничем не примечательная, кроме клыкастых местных жителей, сражение с которыми могло стать достойным опытом для молодых. Она принадлежала Лиге Межгалактического Совета и располагалась в нейтральной зоне доступа. На это указывали данные объединенных звездных атласов туманности Тйур-бин [белизна], названной так потому, что галактика изобиловала сверхновыми звездами. Штурман несколько раз проверил актуальность данных – всё было в порядке. Оставалось неясным, почему после посадки стандартного шаттла на каменистую бурую почву система не сразу просигнализировала об опасности? Почему информация о запрете на Охоту поступила лишь спустя час пребывания группы на планете, когда путь к шаттлу уже был перекрыт ил-рруанцами?
- Атлас по-прежнему показывает уровень запрета? – осведомился у штурмана Ширкан. Светло-зеленый яут кивнул. Когти очертили сенсорную панель наруча – итог один и тот же. Зеленая зона – сотый уровень с правом уничтожения нарушителей. Но ил-рруанцы почему-то не торопились.
Другого выхода из пирамиды, кроме впустивших яутов рельефных дверей, составлявших единый узор с главной стеной и сейчас закрытых ил-рруанцами, не было. Очевидного выхода. Стоило попробовать выбраться через купол, но стены моментально изменили конфигурацию, превратившись в подобие гладких башен. Неокропленные беспокоились. При них самое простое оружие, не способное противостоять силе захватчиков, которую те с успехом продемонстрировали на пасшихся неподалеку ксенозаврах. Животные пали, оглушенные неведомой силой, исходящей с наконечников длинных трезубцев, и забились в конвульсиях, чернея на глазах. Плазменные пушки не стреляли в замкнутом пространстве: нечто беспощадно гасило даже намек на искру в системе зажигания, делая оружие бесполезным. Магия? Ширкан готов был поверить даже в это.
Их могли уничтожить, всех разом, здесь и сейчас, но почему-то держали в плену. Плохо он занимался с Наставником политическими вопросами: конечно же, всё дело в подписанном пакте о не нарушении мира. В случае если одна сторона нарушит границы другой стороны и будет уличена в этом – на урегулирование конфликта отводился месяц при отсутствии нарушения последнего пункта договора – запрета на убийство Лидера пострадавшей стороны. Молодым хватило ума не стрелять по ил-рруанцам. Или это Ширкан так быстро среагировал и отдал приказ не поднимать оружия.
Если их убьют, бесславный выйдет путь к тей-де. Всю группу запомнят как преступников, нарушивших договор. Запретная территория – запретная Охота. Ширкан сдержался. Ваар мог бы гордиться своим сыном – самообладанием он пошел в отца. Главное – удержать от паники подростков. Чувство опасности разрасталось с каждым часом, проведенным в пирамиде. Стены гигантской конструкции двигались точно так же, как стены пирамид, возведенных расой науду для проведения инициации юношей. Именно этот факт убедил Ширкана, что они на своей территории: решив, что их предки некогда посещали эту ныне богами забытую землю, отдал приказ приземляться. Сейчас вождь мог убедиться в обратном. Внутреннее убранство лишь на первый взгляд походило на интерьер культовых сооружений науду. Мельчайшие детали, незаметные малоопытному глазу, выдавали чужеродность постройки. Здание таило в себе тайну цивилизации, чье имя не сохранилось в веках. Возможно, оно пылилось где-то здесь: под ребристым куполом, раскрывшимся хищным цветком в час, когда спутник планеты переместился в зенит, или в тайниках стен, выплавленных из темно-красного металла. Полночное зрелище ошеломило пленников. Бледный свет стремительно заполнил залу, превратив пол в иллюзию: тени огромными лепестками, стеблями, изогнутыми корнями потянулись к куполу. Неокропленные приняли боевую стойку, готовые атаковать воздух и лунный свет, если потребуется. Ширкан почувствовал, как его рука напряглась, и ки'чти-па выдвинулись на пару миллиметров. Но ничего не произошло. Вакханалия света и тени продолжалась несколько часов, пока спутник не скрылся за горизонтом. Опустилась темнота, правда ненадолго: вслед за ней стремительно вернулось утро. Рассвет позолотил пол через миниатюрные отверстия, открывшиеся в основании стен, вместе с ним к яутам пришла новая тревога.
Во-первых, оставалось неясным, как Старейшины будут решать вопрос об освобождении учеников, не имея при себе переводчиков. Во-вторых, еще до обнаружения пирамиды Тарклар и Рантар нашли похищенную спусковую капсулу, а в ней следы пребывания… хироки. Но этого просто не могло быть, потому что, по данным Совета Старейшин, ни один хироки не выжил после массового исчезновения расы с родной планеты. Их будто бы подкосила неведомая эпидемия. Это мог быть переводчик, принадлежащий Лиге Межгалактического совета, но ее члены пользовались иными средствами лингвистического перевода, недоступными науду. Еще одна загадка, которую предстояло решить. Даже если выжил один хироки, почему он скрывался и что делал на корабле, предназначенном для обучения Неокропленных? Отец впервые доверил Ширкану столь ответственную миссию, и он ее провалил. Светло-янтарные пальцы сцепились на валарах, сжали головные наросты до первых капель твея: недостойный сын великого отца. Оставалось шипеть: гнев на самого себя, ярость за то, что так глупо попался, переполняли яута. Негодный из него учитель. Отец и Наставник могут отказаться от него, если Совет признает вину Ширкана, и будут правы. Но он должен был проверить – разобраться с несанкционированно стартовавшей капсулой, определить чужеродный элемент, найти его на планете и доставить на корабль. Посадку обусловили параграфы второй категории правил поведения в экстренных ситуациях. Преступлением было улететь.
- Мне не нравятся звуки, появившиеся с рассветом. Если мы в пирамиде не одни… - Рантар присел рядом, касаясь плечом плеча. Посмотрел в темные глаза лидера. Ширкан внешне отличался от отца и больше походил на мать – цвет кожи светло-песочный, зато глаза темные, как ночь. Перенапряжен – температура выше нормы, сделал вывод Рантар.
- А мы здесь и не одни. Собери всех. Попробуем выбраться на смотровую площадку. Я видел ее, когда спускались с горы.
- Она могла переместиться вместе с другими помещениями.
- Я на это и рассчитываю. Звезда стояла в зените, когда мы находились у подножия пирамиды. Площадка располагалась на севере. Светило восходило на западе, перемещение залов происходит слева направо, значит, смотровая площадка также смещается вправо. Всё логично. Вечером она окажется на восточной стороне пирамиды, а в полночь доберется до… Наша пирамида правильная… Выход. Смотровая площадка – это выход. Клык отдам, под пирамидой – сеть подземных тоннелей.
- Неудачный способ выбраться, - пробормотал Рантар, нетерпеливо пощелкивая. – Мы заблудимся. Лучше достойно принять тей-де, чем подохнуть в чужих переходах без воды и воздуха, еще хуже от лап каких-нибудь всеядных паразитов. Потайные выходы обычно оснащаются ловушками, известными лишь хозяевам постройки.
- Если мы рискнем – выиграем время?
Безнадежная ситуация, требующая немедленного решения, которого у Ширкана не было. Как бы на его месте поступил отец? Ваар не раз говорил сыну: остановка – шаг к тей-де. Он никогда не позволял себе замирать без движения, даже когда к тому вынуждали обстоятельства или требовалось скрыть свое присутствие. Мысленно проходя все варианты, шаг за шагом, он находил оптимальное решение. Циркулирующая в теле сила моментально вкладывалась в один единственный рывок. И не имело значения, насколько выбранный путь в реальности оказывался близок к победе: принятое решение не позволяло метаться.
-----------------------------------------
Неподалеку от платформы Варна обнаружила рюкзак. Он был небрежно закрыт: внешнюю веревку, утягивающую ткань, кто-то резко дернул, и она порвалась. Зато молния в полном порядке. Вероятно, Торквэй обследовал каждый находящийся в нем предмет: проверил на безопасность, убедился и решил отдать. Даже книгу полистал, неловко порвав несколько страниц длинными когтями. С родными вещами она почувствовала себя спокойнее. Ее обещали вернуть, вот только она исполнит, что обещала. А что собственно она обещала? Поработать переводчиком? Это означало одно – корабль направлялся туда, где ждали неведомые существа со своими представлениями о жизни, быть может, страшнее и безжалостнее тех, кто забрал ее с Земли.
Еда, которую принес Торквэй, оказалась безвкусной. Да и какой мог быть вкус у витаминной смеси, заменившей полноценный обед? Думать о том, из чего она сделана, Варне не хотелось. Браслет по-прежнему бередил нервы и жег левую руку, к этому чувству она никак не могла привыкнуть, постоянно пытаясь поправить устройство. Сильно сдвинуть его не получалось, прибор реагировал моментально, посылая в тело мощный импульс, от которого подгибались колени и начинало тошнить. Через пару часов Варна потеряла счет тому, сколько раз ее вывернуло наизнанку в специальное приспособление в углу комнаты. После очередного раза она не смогла подняться, но долго ждать в скрюченном положении ей не пришлось. Торквэй отнес ее в душевой отсек, бесцеремонно раздел, усадил в квадратную ванну и стал поливать обжигающей водой. Варна вскрикнула – кажется, аттури понял всё правильно, потому что температура воды постепенно снизилась. Завернутая в шкуру, она долго лежала на платформе, поджав под себя ноги. Тело бил нервный озноб. О возможной неловкости перед инопланетянином речи не шло, настолько плохим было самочувствие. Она устала. Находясь на грани забытья, Варна отчетливо слышала, как с ней пытаются разговаривать, и она даже что-то отвечала, правда, воспринимая свои ответы не менее отстраненно, чем слова аттури. А потом заснула – сон черным котенком скользнул под веки.
Проснувшись, Варна увидела рядом с собой «Властелина колец». Неужели Торквэй знал, что такое книги? С другой стороны, он явно принадлежал к профессии ученого или медика, специализирующегося на инопланетных созданиях. Это позволило сделать вывод о том, что он знаком, если не с книгами, то с их аналогом. Варна попыталась вспомнить, на каком моменте истории остановилась, но вместо поиска нужной страницы, принялась читать сначала. Чтение отвлекало от самого гнетущего душу чувства – страха, сжавшего сердце тупыми лезвиями.
-----------------------------------------
- Ваар, - Торквэй намеревался рассказать всё, без утайки и приукрашивания ситуации. – Уманка слаба, хоть и терпелива. Она проявляет понятливость, быстро схватывает новое, но многое не воспринимает из-за отсутствия реалий в родном мире. Тело с трудом реагирует на устройство. Быстрый коннект обернулся мучительным слиянием. Самку часто тошнит, она дважды потеряла сознание и более трех часов находилась в состоянии кей-тчи [иллюзий]. Она нестабильна, и ее состояние только ухудшается. Я не знаю, что произойдет, когда нервная система Варны полностью примет импульсное поле в себя.
От Предводителя не укрылся факт называния подопечной по имени. Успел привыкнуть к ней, познакомиться? Хорошо. Это обеспечит переводчику лучшую защиту.
- Риски полной стыковки? – устало прошипел Ваар.
- Улучшение самочувствия, сумасшествие или тей-де. Она слабая, маленькая еще, но как квин-ти-крхе-де. В ней есть металлическая жилка, позволяющая быть крепкой не по природе. Я бы не желал второй участи для нее.
- Я должен ее увидеть, - Ваар обозначил приказ поворотом корпуса. Комната уманки располагалась неподалеку. Сейчас он мог наблюдать ее на экранах, встроенных в стену. – И почему освещение желтого цвета?
- Красные оттенки сознание воспринимают как агрессивные. Они пугают и настораживают, развивают чувство опасности, повышают сердечный ритм. Их твей красный – отсюда и реакция. Звезда уманов светит в желто-зеленом спектре, я подобрал оптимальный вариант освещения. В запасе десять часов, я бы не торопил события. Рекомендую последить за уманкой еще некоторое время. Состояние нормализовалось. Позволите совет? – после заинтересованного пощелкивания продолжил: – Я бы посмотрел, что она сделает дальше.
- А что она делает сейчас? – Предводитель пытался рассмотреть странный предмет, который уман держал в руках. Она теребила его тонкие части каждые три-пять минут.
- Изучает. Это аналог нашим феу-кха-тэ [книги], только из недолговечного материала – дерева. Долго не сохраняется, легко уничтожить – непродуктивный подход к хранению информации.
Ваар наблюдал: маленькое создание с именем, созвучным его собственному, казалось увлеченным, только Предводитель чувствовал разлитую в желтом отсеке боль – не только физическую. Слова «страх» не было в языке науду, зато присутствовало «воил-мусона» [болезнь]. Переводчик болел неустойчивостью, чувством опасности, одиночеством, а они пока не знали, как спасти его от недуга, подтачивающего боевой дух.
Глава 6. Тот, кому можно доверять
За чтением Варна не заметила, как мучительное состояние постепенно ослабло, а потом и вовсе затерялось среди витиеватых строчек. Фродо то и дело щупал кольцо, проверяя его сохранность: рука скользила под рубашку, теребила удерживающую его нить. В отношении браслета подобного чувства не было, несмотря на то, что трогать зеленоватый металл хотелось с не меньшей силой. Но и это желание отпустило. Варна с опаской прислушивалась к себе: с каждым часом она все больше привыкала к вцепившейся в нее вещице. Странное ощущение – переводное устройство будто обладало собственной волей, индивидуальностью, позволяющей по-своему трактовать чужой язык. «Не сходи с ума, - упрекнула себя Варна. – Это всего лишь прибор».
Пытаясь вспомнить, что говорил перед забытьем Торквэй, Варна села, отложив книгу в сторону. Кажется, в его рассказе фигурировала охота. Она не могла вспомнить, что именно насторожило ее: сознание выкинуло поступившую информацию без зазрения совести. Аккуратно спустившись на пол, она с удивлением прощупала руку – боли не было, осталось жжение, но терпимое. Помещение оказалось просторным. В центре располагалась платформа, где Варна провела столько ужасных часов. В дальнем левом углу чернела приборная панель, на поверхности которой изредка появлялись красные символы: они мигали около минуты, а затем гасли на довольно продолжительное время и снова ритмично вспыхивали. Хотелось протянуть руку и коснуться незнакомых знаков, но девушка удержалась от опасного любопытства. Обилием иероглифических надписей стены напоминали сохранившиеся на Земле части египетских стел. Когда-то она, затаив дыхание, бродила по египетскому залу исторического музея, планомерно переходя от одного экспоната к другому, возвращаясь обратно и наслаждаясь графической вязью, составляющей суть предметов. Теперь она могла не только смотреть, но и трогать. Наблюдающим за ней инопланетянам наверняка покажется странным поведение переводчика, Варна усмехнулась возникшей мысли. Пальцы медленно скользили по рисунку, обводили выступающие контуры. Когда какая-нибудь фигура из орнамента оказывалась прижата сильнее положенного, ее края ненадолго вспыхивали оранжевым. В это же время по соседним узорам расходилась пульсирующая рябь похожего цвета, только темнее. Пару раз Варна даже вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до наиболее эффектных знаков.
После непродолжительной прогулки вдоль испещренных символами стен страстно захотелось посетить душевую комнату, но Варна не нашла способа открыть злополучный отсек и приуныла. Замкнутое пространство давило: ей казалось, она находится под землей, в пещере, где желтый свет – это всего лишь искусственный свет от фонарей. Стоит ему погаснуть, как зал погрузится во мрак, молчаливый, перешептывающийся сквозняком, растягивающий время и комкающий восприятие пространства. Однажды Варна ночевала в пещере – домой вместе с ней вернулось необъяснимое ощущение иллюзорности происходящего в подземном мире.
Подойдя к двери, она заметила тускло светящийся алый треугольник. Он легко поддался прикосновению: Варна отпрыгнула в сторону – дверь бесшумно ушла в пазы. Темно-оранжевый коридор встретил прожорливо мерцающим полом и высокой стеной, покрытой каменными наростами. Или это были не камни, а какой-то другой материал? Наросты походили на гребни и мерно пульсировали темным, бордовым светом. Страстное желание покинуть безопасный отсек усилило слабость в ногах. Ей показалось – она стоит на крыше десятиэтажного здания на самом краю и решает прыгнуть или отступить. И Варна прыгнула, сама того не ожидая, сделав шаг в коридор. Огляделась – никого. Ничего ведь страшного не случится, если она немного пройдется и посмотрит, что за поворотом?
Никого не встретив, она дошла до третьей развилки. Вероятно, в стенах располагались двери в другие помещения, но как их различать среди наростов и мерцающих индикаторов, не представляла. В любом случае, она не стала бы их открывать. Знакомое чувство подобралось к сердцу: всё пошло не так, она сделала что-то неправильно. Заблудилась? Повернув обратно, Варна растерялась: она не узнала перекресток, на котором остановилась. В три стороны расходились длинные переходы, крайний правый светился желто-зеленым светом, а должен был красным. Неужели освещение изменилось, ведь она пришла оттуда или все же заблудилась? Услышав шум, Варна тесно прижалась к стене. Темный инопланетянин вырос прямо перед ней гигантской скалой, застрекотал, раздвинув мандибулы в стороны. Оглушительный вой заставил присесть.
- Любопытный Пьед Амедха не сумеет выжить, если продолжит в том же духе. - Анту протянул руку, желая поднять умана и вернуть туда, где ему положено быть, то есть в лабораторию. Не хватало еще, чтобы без специального доспеха, разработкой которого он занимался, это глупое существо погибло, наткнувшись на копье, сорвавшись в шахту или получив разряд электричества. Но недоделанная харпи, как он про себя назвал самку уманов, в ужасе юркнула у него между ног и опрометью понеслась по коридору. Шустрая тварь! Тем не менее, далеко она не убежала, со всего размаху врезавшись в Предводителя и отлетев от его мощного торса на пол. Больно ударившись, Варна застонала. Позади темнел громко рычащий монстр, впереди… Это был он! Тот самый, который предложил сделку на Земле. Яут с легкостью поднял девушку, оглядел с ног до головы, оценивающе щелкнув жвалами.
- Она не должна здесь ходить, - злобно прошипел стоящий за спиной.
- Анту, это я велел оставить дверь открытой, - спокойно парировал серо-зеленый науду.
Темный охотник по имени Анту Варне не понравился, от него исходила угроза и раздражение, несмотря на то, что он был похож на Торквэя. Другой науду внешне отличался от знакомого аттури, но не сильно. Это он пообещал вернуть ее домой. В сложившейся ситуации хотелось довериться ему, чтобы не растерять последней слепой уверенности в завтрашнем дне.
- Доспех готов? – после длинной серии стрекотания, науду продолжил. – Меня зовут Ваар, я Предводитель шаттла, на котором ты сейчас находишься. Его имя – Анту, он аттури и изготовил для тебя доспех. Мягкое тело хрупкое, ты упала, и сейчас на спине ссадина.
«Честно говоря, вообще не представляю, как ты выживешь в космосе. Рано или поздно с тобой случится непоправимое, и я не смогу тебе помочь», - подумал Ваар, но вместо этого сказал:
- Если Торквэй все время будет латать тебя, мы так ничему и не научимся. Пойдем, примеришь то, что сделал Анту.
Варна хотела возразить: если доспех такой же, как те, что одеты на них, она не сможет в нем долго находиться. Во-первых, потому что железо – это тяжело. Во-вторых, кожа обдерется об острые углы обмундирования. Однако поспорить с вожаком не получилось: ее бережно взяли под локоть, да так, что от неожиданного прикосновения задрожали ноги. Наверное, главный яут (Варна вспомнила, как назывался клан, к которому принадлежал Вождь корабля) излучал нечто особенное, потому что рядом с ним она почувствовала себя защищенной, не предполагая, скольких трудов Ваару стоило поддерживать дружелюбное настроение, подпитываемое разного рода феромонами, обычно использующимися для других целей. И как Торквэю удалось достигнуть доверия, ничего не производя в собственном теле?
Отойти от большого яута она не решилась, даже когда ей протянули комбинезон. Ваару пришлось подтолкнуть ее в спину, чтобы она подошла ближе к Анту и забрала предназначавшуюся ей вещь. Серо-коричневый, с железными пластинами-вставками внутри и снаружи, причем внешних металлических деталей было гораздо меньше. Науду ждали. Поборов неловкость, Варна разделась, постаравшись как можно быстрее облачиться в комбинезон. Охотники не шевельнулись, никак не проявив интереса к ее обнаженному телу. С одеждой пришлось повозиться: застежки плохо слушались, а попросить о помощи Варна не догадалась. Анту не выдержал и сделал всё сам, параллельно поправив то, что, по его мнению, неудачно сидело: пластины в районе плеч, живота и коленей. А потом оставил наедине с Вождем.
- На охоту? – спросил Ваар.
Как только до нее дошел смысл слов, Варна в ужасе воскликнула, отшатнувшись в сторону:
- Нет!
- Где? – услышала неожиданный вопрос.
- Я не понимаю, - честно призналась девушка. В очередной раз хотелось расплакаться, но это было бы уже слишком. После всего, что с ней приключилось, вряд ли яуты считали ее достойным экземпляром. Следовало сдержаться хотя бы сейчас. – Что где?
Когда яуты спрашивали об удобстве чего-либо, они произносили устоявшееся выражение «на охоту?», означавшее – «удобно? можно и поохотиться». Подумав пару секунд, Ваар переформулировал:
- Доспех больно сидит или нет? Здесь больно? – потрогал плечо, чуть изогнув пластину. Сталь быстро вернулась в исконное положение, а Варна даже не почувствовала нажима. Вставки защищали от сильных ударов, насколько могли.
- Нет. - Маленькая уманка придвинулась ближе.
- Саднит, чешется, скребется?
- Нет, - существо издало журчащий звук, и Ваар насторожился.
- Тебя что-то беспокоит?
Отсмеявшись, Варна ответила:
- Не беспокоит. Просто слово смешное «скребется», как будто в доспехе кто-то живой сидит. Немного странно ощущается, словно к телу прохлада прилипла, - настал черед рассмеяться яуту. Варна хорошо запомнила горловой звук: так над ней смеялся Торквэй.
Оставшееся время до материнского корабля Ваар посвятил общению с уманкой. Самка оказалась разговорчивым созданием, хотя и нервным. Переводчика волновал каждый звук: громыхающие за дверью яуты, тренировочные сигналы, пощелкивания переключающихся фильтров. Следовало вернуть переводчика в медицинский отсек, но Ваар предпочел отвести ее на смотровую площадку, пока она проявляла здоровое любопытство.
На какое-то время Варна онемела, настолько впечатляющим оказалось зрелище медленно рассекающих пространство звезд. Они стояли у широкого иллюминатора, границы которого светились огненными иероглифами наподобие тех, что она видела в своем отсеке. По курсу движения корабля вспыхивали дрожащими точками светила, спустя пару мгновений они начинали пульсировать, разрастаясь в размерах, а затем стремительно, словно августовские метеоры, проносились мимо, оставляя после себя длинные светящиеся хвосты. Некоторые из них были похожи на кометы, далекие и почти недвижимые. Такими обычно кометы и выглядят с земли: висит всю ночь светящееся тело, горит хвостом, а следующей ночью уже сияет в другом месте. Страх то отпускал ее, то снова подбирался к сердцу невнятной тревогой. Чувствуя это, Ваар решил помочь уману избавиться хотя бы от одной напасти - неясности. Он рассказал Варне, зачем им нужен переводчик, куда они летят и с кем она встретится потом. На Атолле, материнском корабле яутов, ее ожидали Старейшины, а после полет на Межгалактический совет, где Ваар представит ее, как нового переводчика расы науду, и узнает мнение коалиции относительно случившегося на рубеже. Если Совет встанет на их сторону, они направятся к спорной планете, чтобы переговорить с ил-рруанцами о мирном разрешении конфликта. Как только переговоры завершатся и Неокропленные вернутся в столицу, ее возвратят.
- Меня вернут домой? – уточнила Варна.
Яут не понял последнее слово и заскрипел жвалами. Она попыталась объяснить, что такое дом, но не смогла: слишком сложным для яута оказалось это понятие. Пришлось довольствоваться словосочетанием «родная планета». Ваар кивнул.
-----------------------------------------
Прежде чем Варна ступила на Атолл, она долго шла по стыковочному коридору, задержавшись лишь у выхода: яуты выстроились вдоль пульсирующей красным стены, а противоположная утопала во мраке. Охотники держали копья, нацеленные в потолок под углом в сорок пять градусов. Их лица были открыты. Мандибулы скрещены, ни единого выражения любопытства – вымуштрованные воины, знающие, что такое дисциплина и порядок. Лишь двое выбивались из общей картины – Торквэй и Анту, стоящие расслабленно и вольно. Внезапно коридор пришел в движение. Яуты поигрывали оружием, подбрасывая и подкручивая его над головой: так они лучше концентрировались. Варна сжалась: за каждым ее движением отовсюду следили янтарные глаза. Кто-то коснулся руки, проверив защитную пластину на прочность, крупный темно-зеленый яут ткнул когтем в бедро, отчего она подпрыгнула на месте. Ничего более активного яут не предпринял, да и вообще потерял к ней интерес. Другой песочно-пятнистый науду задал вопрос о предмете в руках. Его больше интересовал сам процесс воспроизведения ответа чужаком, чем загадочный предмет. Наконец, Варна обратила внимание, что смешно держит книгу, которую почему-то не убрала в рюкзак. Она прижимала историю Фродо к груди, скрестив руки на обложке. Любопытный яут попытался подцепить книгу когтем, но уманка дернулась, и вещь с грохотом упала на пол. «Властелина колец» спас Торквэй: недовольно фыркнув, он поднял книгу и загородил Варну собой. Вернуть Толкина не получилось: пришлось перекрикивать рычание и пощелкивания подчиненных Ваара. Варна попробовала пару раз и смирилась. Торквэй изучал данные на небольшом прямоугольном экране, лежащем теперь на ее книге. Отвлекать аттури она не стала: он защищал ее отстраненно, как само собой разумеющееся, просто самим фактом присутствия и разницей в росте.
На Атолле группу встретили облаченные в тяжелые мантии Старейшины. Они говорили много и долго, заставляя Варну отвечать, после чего озвучили вердикт: переводчик подлежал ускоренному обучению. От пристального внимания мутилось сознание: не сразу находился нужный перевод, девушка путалась, нервничала и, в конце концов, просто закивала головой, делая вид, что понимает всё, что ей говорят, не думая о том, как эти кивки воспримут стоящие полукругом яуты. К счастью, Ваар понял состояние Варны правильно, потому что пару раз легонько встряхнул за плечи и бархатисто пророкотал, но так, чтобы услышала только она: если возникнет надобность, он перескажет ей разговор в личном отсеке. Варна благодарно коснулась серо-зеленой руки, но бодрящее чувство мешалось с диким ужасом, глубже вгрызающимся в тело с каждым новым взглядом, фразой, движением, направленным в ее сторону. Речь Старейшин изобиловала суровыми интонациями: с переводчиком не церемонились, но и не старались напугать. К темным мантиям крепились в большом количестве мелкие черепа, на поясе висел один крупный череп. Варна разглядела несколько человеческих, и ее чуть не стошнило: отвратительные позывы вернулись обратно. Спасло только то, что мучительное знакомство наконец-то закончилось.
Коридор сменился другим коридором, потом еще и еще, запомнить конфигурацию переходов не представлялось возможным: надписи, символы, яуты, оскалившиеся и в молчании скрестившие жвалы, оружие, рев, споры, кости, черепа, подступающая тошнота – всё смешалось калейдоскопом, пока Варну вели к отсеку, отведенному для сна.
Какое-то время ей дали отдохнуть в одиночестве, а потом появился незнакомый яут, он принес с собой шипящую витаминную смесь. На вопрос, куда подевался Торквэй, пятнистый охотник недовольно прорычал, что не следит за передвижениями аттури и что ему поручили убедиться в использовании пищи по назначению. Кушать в его присутствии не хотелось, о чем она не преминула сообщить. Но вместо того, чтобы оставить ее одну, яут угрожающе навис над платформой. Доведя молодого охотника, и на сотую долю не такого терпеливого, как Торквэй, до плохо сдерживаемой ярости, Варна пожалела, что не запихнула в себя еду насильно, потому что яут решил сделать это самостоятельно, не особо церемонясь с Пьед Амедха, посмевшим капризничать. Скорее всего, ему просто не объяснили значимость умана. Инстинктивно Варна начала сопротивляться. Завершилось действо выкручиванием рук: Варна могла только всхлипывать и глотать безвкусную кашу, от которой воротило самым недвусмысленным образом. Страх подавиться оказался сильнее позора. Громко кричать она не могла. Пытаясь удержать умана, лихорадочно забившегося в руках, Шэй сильнее сжал дергающееся тело, не сразу заметив, что существо начало задыхаться.
На глаза навернулись слезы, но ее к этому моменту уже отпустили. Хватая ртом воздух и думая, что с ней хотят расправиться, а не накормить, Варна окончательно потеряла нить перевода: рычащие слова били в самое сердце отсутствием смысла. Это был конец. Зачем им бесполезный человек? Варна сжала голову руками и закричала, истошно, надрывно, выплескивая вместе с криком отчаяние и страх, страстно желая во что бы то ни стало вернуть способность к переводу. Но понимание не вернулось, даже когда пришел Торквэй. Растерявшийся яут попытался ретироваться, но его перехватил на пороге разъяренный Ваар, вздернул за шиворот и что-то зарычал в лицо. От вида разгневанного Вождя сердце Варны зашлось в сумасшедшем ритме: ничего страшнее она не видела в своей жизни. Жуткие морщины собрались вдоль костяных наростов Ваара, мандибулы неестественно разошлись в стороны, когти заскрипели по железной броне оплошавшего яута. Предводитель принял угрожающую стойку, чуть согнув колени и разведя ноги. Молодой охотник не мог говорить, он только хрипел, ловя ртом воздух, зеленая кровь проступила под хищными когтями. Ваар опомнился лишь тогда, когда заметил спрятавшегося под платформой переводчика и Торквэя, пытавшегося выманить его обратно. Пришлось отпускать Шэя.
- Чтобы я тебя не видел рядом с уманом, недоумок. Торквэй, как придет в себя, сообщи. - Оставаться здесь дольше Ваар не мог: он напугал Варну до терпкого ужаса, активно излучаемого ее хрупким телом, съежившимся сейчас под платформой. Ваар придет, когда уман успокоится, перестанет дрожать и сможет забыть его разъяренный вид. Понимание вернется – только нужно вернуть доверие, построенное с таким трудом, почти чудом, и потерянное молниеносно-глупо.
-----------------------------------------
- У переводчика стресс. Понимание есть, но всего на сорок сверр. Это почти что ничего. Элементарные слова, понятия, трудности с формулированием предложений. Общее состояние: перенапряжение, оно и заблокировало доступ к нервной системе. Тот яут не виноват, его не проинформировали относительно положения дел.
- С каких пор аттури охотно встают на защиту яутов? – рявкнул Ваар. Мало ему проблемного умана, не хватало, чтобы Торквэй вел себя странно. Конечно, Шэй всего лишь исполнял волю Старейшин. Накормил переводчика? Накормил, пусть и лишил способности переводить. Замечательный подход к делу. Молодежь совсем разучилась думать и интересоваться нюансами: одни гормоны играют да охотничий дух рвется изо всех щелей. Ему бы полосовать уманов, а не кормить. Ваар тряхнул охладителями. Сомнительные настали времена, и ведь сходу не разберешь, где источник гнили. Разъедает цивилизацию изнутри, скоро светиться начнет, как гнилушки в террановских пнях.
- Вы забыли, кто мы есть, - упрекнул Торквэй. Он смотрел прямо, не отрывая глаз, не боясь и впервые не склоняя головы, долго, а потом уткнулся в экран на запястном оборудовании.
- Как расслабить умана? – вопрос застал ученого врасплох. – Я хочу знать все способы, которыми эти существа пользуются для достижения цели. Чем они снимают напряжение?
Торквэй порылся в инфосистеме запястного справочника, выудил пару интересных заметок о жизни умановской расы.
- Музыка. Этот способ можно сразу отбросить, у нас нет примеров их музыкальных предпочтений. Сон. Сейчас Варну посещают тяжелые сны, с частыми пробуждениями и, по всей видимости, кошмарами. Разговор, - Торквэй зашипел, понимая, что диалог – последнее, к чему в данной ситуации можно прибегнуть. Жесты не лучший вариант общения. – Соитие. Уманы совокупляются не только из инстинкта продолжения рода, но и ради получения удовольствия. Совокупление для них не просто физиологический процесс – это эмоциональная и жизнеутверждающая составляющая жизни.
Ваар невнятно заворчал, мандибулы издали заинтересованное пощелкивание. Взгляд Предводителя смутил ученого.
- Не смотри на меня так. Я не стану этого делать с Варной. Я лечу ее, защищаю, учу понимать, но… - Торквэй чуть не задохнулся от возмущения. Еще немного и он зашипел бы, позволь Ваар инсинуации относительно его отношения к подопечной.
- Спокойнее, никто не велит тебе идти дальше своего врачебного долга, - в тихом рычании Предводителя послышались ироничные нотки. - Как устроены самки уманов? Я сделаю всё сам.
В конце концов, речь шла о расслаблении эмоциональной системы уманки, а не о полноценном соитии, могущем оказаться для нее последним впечатлением в жизни, учитывая разницу в размерах и устойчивости к сильным ощущениям.
Торквэй запнулся. Он погорячился и теперь чувствовал себя неловко: все-таки перед ним стоял Предводитель, к которому он поступил в подчинение. С другой стороны, Анту позволял себе много больше, постоянно напоминая, чей твей течет в нем. Яуты достигли великого Мастерства в Охоте, сделав ее частью своего существования. Аттури пошли другим путем – они оставили Охоту в стороне, лишь изредка выходя на тропу Тей-де, чтобы испытать новые разработки и чтобы тело не забыло навыки боя.
- Варне могут не понравиться твои действия…
- Ей понравится. Ни одна харпи не уходила из моих рук неудовлетворенной, - предупреждающее шипение, переходящее в гортанный звук: Ваар смеялся, вслед за ним рассмеялся Торквэй. Разве мог молодой аттури сомневаться в способностях того, кто построил боевую команду так, как никому другому не удавалось.
- Меня интересует совместимость наших секреций, не являемся ли мы друг для друга ядом, - уточнил Ваар.
- Ты же знаешь, что нет. Некоторые яуты…
Предводитель не дал аттури договорить. Он достаточно слышал об извращенных действиях Молодых Воинов на Терре. То, что произойдет между ним и переводчиком на Атолле, не будет иметь отношения к вожделению и желанию унизить соперника.
Ссылка на 1, 2, 3, 4 главы.
Автор: Silversonne
Бета: AttaTroll
Фэндом: Вселенная хищников
Персонажи: Яуты, аттури, люди, ксеноморфы, ил-рруанцы и другие инопланетные расы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Драма, Фантастика, Экшн (action), Психология, AU
Предупреждения: Насилие, ОЖП, Кинк
Описание: Времена, когда яуты и аттури были вынуждены объединиться перед лицом грозящей опасности, чтобы найти переводчика среди уманов, потому что последний переводчик-хироки, способный вести диалог с Межгалактическим советом и остановить нападение ил-рруанцев, умер при невыясненных обстоятельствах, а другие переводчики бесследно исчезли. Эта история не только о поиске взаимопонимания между двумя цивилизациями, отличающимися друг от друга культурными ценностями и восприятием жизни, но и о трудностях перевода, влекущих за собой цепочку непредвиденных событий, равно удаляющих и приближающих точки пересечения разных рас. Игра в классики, в которой представители двух цивилизаций, встретившись в одной клетке пространства, могут устоять бок о бок, столкнуть соседа, погибнуть вместе или воочию увидеть, как трещина змеится между ними, уничтожая предыдущие усилия на пути друг к другу.
Примечание: Некоторые "яутские" словечки выдуманы автором, некоторые неавторские, в любом случае, в тексте после каждой главы есть словарик необычных слов. Их немного)
Примечание 2: Харпи - слово, как раз придуманное автором для обозначения яутских женщин. В тексте расшифровки может не встречаться, поэтому указываю здесь.
_~+~+~+~+~+_Глава 5. Предательство
Коридоры орбитальной базы Йорхан Руол-ва [близнецы] полны теней – длинных, испещренных красноватыми бликами. Лар-руш ощущал в призрачном калейдоскопе некое ритуальное таинство: невозможно было предсказать, в какой момент тень бросится под ноги или коснется лица, а в какой ошеломит игрой полутонов, напомнив о древних богах. Аттури никак не мог привыкнуть к устройству яутского материнского корабля, столь непохожего на их научные базы. Близнецами Атолл назывался потому, что состоял из двух внешне одинаковых комплексов, соединенных длинным тоннелем, способным менять форму: изгибаться и разрастаться рукавами в стороны. Обычно таким способом соединялись взлетно-посадочные полосы обоих сооружений, отсеки малых шаттлов и спасательных капсул. Внутри лабиринтом расходились коридоры, обрывающиеся рабочими помещениями, залами предвзлетной подготовки и тренировочными комнатами. Медицинские отсеки находились рядом с посадочными палубами. В самом центре левой станции располагался Храм с прилегающим к нему хранилищем трофеев. Кульминационной точкой правой части Атолла являлся зал заседаний Старейшин, окруженный ареной, где собирались яуты, готовые выслушать решение Вождей. Аттури недолюбливали лабиринты. Их Атоллы отличались куда более простой геометрией. Вот и сейчас Лар-рушу показалось, что он опять заблудился, как пару дней назад, когда вместо медицинского отсека, куда направлялся для плановой проверки перед встречей с возвращающейся группой Ваара, вышел к соединяющему «близнецов» тоннелю.
Позади невидимкой шелохнулся воздух. Лар-руш обернулся: реакция его никогда не подводила. Но только не в случае со Старейшиной. Темно-коричневый яут, выше аттури на две головы, неподвижной фигурой навис над ним. Лар-руш повел плечом: так близко он не подпускал никого, кроме Наставника, но тот давным-давно вступил в армию Кетану, достойно приняв ледяное копье в сердце. Тей-де – это всегда пропуск. Отсутствие дистанции – признак доверия или демонстрации силы. Вряд ли этот надменный охотник кому-нибудь доверял.
- До возвращения Ваара остались сутки, - хриплый, старый, такой же шуршащий, как и темный плащ яута, голос прорычал почти без интонаций. - Цивилизация науду не должна бегать от войны, что бы ни говорили Старейшины, что бы ни говорил новоявленный Предводитель. Отвращая войну, Ваар уничтожает нас как расу великих Охотников – тех, кто никогда не отступался от брошенного вызова. Что бы ни произошло на рубеже, мы обязаны принять вызов, иначе…
Лар-руш продолжил, чувствуя, что яут ждет диалога:
- Иначе мы ослабим себя и опозорим перед богами и тей-де нашу расу.
- Как никогда яут и аттури понимают друг друга, - когтистая, вся в рубцах и шрамах рука легла на темное плечо. Легкая, она сжала его так, словно вместо пальцев были тиски. Лар-руш не издал ни звука, хотя в глазах помутилось от тугой боли, пронзившей плечо по локоть. Проклятый Старейшина не испытывал его на прочность – таким способом он выражал власть. Этому яуту, посмевшему пойти против Совета и нашедшему в рядах аттури наибольшую поддержку, он мог, не стыдясь, подчиниться.
Лар-руш тряхнул длинными охладителями, темно-алыми, почти как твей уманов, только темнее. Яут отпустил плечо, оскалился. Нижние мандибулы аттури защелкали друг об друга: он был готов выслушать всё, что предложит новый Вождь. Яуту нужен исполнитель – Лар-руш знал: никого лучше не сыщет на Атолле старый мятежник.
- Мы должны избавиться от переводчика, но так, чтобы нельзя было заподозрить насильственный тей-де. Самка уманов слаба: убить ее может любой вирус, случайно попавший в негерметичный дыхательный аппарат. Ей наверняка ввели инъекцию: воздух в Межгалактическом зале разряжен и перенасыщен разнородными бактериями. Фильтр герметичного аппарата работает безотказно, но если ты нарушишь его целостность… - Старейшина говорил спокойно, тем не менее, в его тихую речь ворвалось сбивчивое придыхание, не ускользнувшее от Лар-руша. В свистящем звуке слышался не только возраст говорившего, но амбициозные нотки и обида, гнездившаяся в далеком прошлом старика.
- У меня будет допуск в лабораторию. Я всё сделаю. Не ради вас и вашего клана – ради аттури и памяти о них.
Медленно повернувшись, Лар-руш оставил старого яута одного посреди танцующих теней. Пляска тей-де – Старейшина надеялся, ее финал предрешен для переводчика уже сейчас.
-----------------------------------------
Ширкан в очередной раз пересчитал Неокропленных, Молодых Воинов и только затем помощников, пытаясь до конца исполнить доверенную ему роль Наставника. Молодой яут чувствовал ответственность на своем копье: она не давала покоя ни телу, ни мыслям. Всё шло по плану, пока на центральную панель управления не поступил сигнал от сенсоров системы безопасности, обнаруживших на корабле чужака. Шаттл скользил вдоль пограничных областей, плавно обходя метеоритные потоки и скопления астероидов. По курсу движения находилась маленькая планета, ничем не примечательная, кроме клыкастых местных жителей, сражение с которыми могло стать достойным опытом для молодых. Она принадлежала Лиге Межгалактического Совета и располагалась в нейтральной зоне доступа. На это указывали данные объединенных звездных атласов туманности Тйур-бин [белизна], названной так потому, что галактика изобиловала сверхновыми звездами. Штурман несколько раз проверил актуальность данных – всё было в порядке. Оставалось неясным, почему после посадки стандартного шаттла на каменистую бурую почву система не сразу просигнализировала об опасности? Почему информация о запрете на Охоту поступила лишь спустя час пребывания группы на планете, когда путь к шаттлу уже был перекрыт ил-рруанцами?
- Атлас по-прежнему показывает уровень запрета? – осведомился у штурмана Ширкан. Светло-зеленый яут кивнул. Когти очертили сенсорную панель наруча – итог один и тот же. Зеленая зона – сотый уровень с правом уничтожения нарушителей. Но ил-рруанцы почему-то не торопились.
Другого выхода из пирамиды, кроме впустивших яутов рельефных дверей, составлявших единый узор с главной стеной и сейчас закрытых ил-рруанцами, не было. Очевидного выхода. Стоило попробовать выбраться через купол, но стены моментально изменили конфигурацию, превратившись в подобие гладких башен. Неокропленные беспокоились. При них самое простое оружие, не способное противостоять силе захватчиков, которую те с успехом продемонстрировали на пасшихся неподалеку ксенозаврах. Животные пали, оглушенные неведомой силой, исходящей с наконечников длинных трезубцев, и забились в конвульсиях, чернея на глазах. Плазменные пушки не стреляли в замкнутом пространстве: нечто беспощадно гасило даже намек на искру в системе зажигания, делая оружие бесполезным. Магия? Ширкан готов был поверить даже в это.
Их могли уничтожить, всех разом, здесь и сейчас, но почему-то держали в плену. Плохо он занимался с Наставником политическими вопросами: конечно же, всё дело в подписанном пакте о не нарушении мира. В случае если одна сторона нарушит границы другой стороны и будет уличена в этом – на урегулирование конфликта отводился месяц при отсутствии нарушения последнего пункта договора – запрета на убийство Лидера пострадавшей стороны. Молодым хватило ума не стрелять по ил-рруанцам. Или это Ширкан так быстро среагировал и отдал приказ не поднимать оружия.
Если их убьют, бесславный выйдет путь к тей-де. Всю группу запомнят как преступников, нарушивших договор. Запретная территория – запретная Охота. Ширкан сдержался. Ваар мог бы гордиться своим сыном – самообладанием он пошел в отца. Главное – удержать от паники подростков. Чувство опасности разрасталось с каждым часом, проведенным в пирамиде. Стены гигантской конструкции двигались точно так же, как стены пирамид, возведенных расой науду для проведения инициации юношей. Именно этот факт убедил Ширкана, что они на своей территории: решив, что их предки некогда посещали эту ныне богами забытую землю, отдал приказ приземляться. Сейчас вождь мог убедиться в обратном. Внутреннее убранство лишь на первый взгляд походило на интерьер культовых сооружений науду. Мельчайшие детали, незаметные малоопытному глазу, выдавали чужеродность постройки. Здание таило в себе тайну цивилизации, чье имя не сохранилось в веках. Возможно, оно пылилось где-то здесь: под ребристым куполом, раскрывшимся хищным цветком в час, когда спутник планеты переместился в зенит, или в тайниках стен, выплавленных из темно-красного металла. Полночное зрелище ошеломило пленников. Бледный свет стремительно заполнил залу, превратив пол в иллюзию: тени огромными лепестками, стеблями, изогнутыми корнями потянулись к куполу. Неокропленные приняли боевую стойку, готовые атаковать воздух и лунный свет, если потребуется. Ширкан почувствовал, как его рука напряглась, и ки'чти-па выдвинулись на пару миллиметров. Но ничего не произошло. Вакханалия света и тени продолжалась несколько часов, пока спутник не скрылся за горизонтом. Опустилась темнота, правда ненадолго: вслед за ней стремительно вернулось утро. Рассвет позолотил пол через миниатюрные отверстия, открывшиеся в основании стен, вместе с ним к яутам пришла новая тревога.
Во-первых, оставалось неясным, как Старейшины будут решать вопрос об освобождении учеников, не имея при себе переводчиков. Во-вторых, еще до обнаружения пирамиды Тарклар и Рантар нашли похищенную спусковую капсулу, а в ней следы пребывания… хироки. Но этого просто не могло быть, потому что, по данным Совета Старейшин, ни один хироки не выжил после массового исчезновения расы с родной планеты. Их будто бы подкосила неведомая эпидемия. Это мог быть переводчик, принадлежащий Лиге Межгалактического совета, но ее члены пользовались иными средствами лингвистического перевода, недоступными науду. Еще одна загадка, которую предстояло решить. Даже если выжил один хироки, почему он скрывался и что делал на корабле, предназначенном для обучения Неокропленных? Отец впервые доверил Ширкану столь ответственную миссию, и он ее провалил. Светло-янтарные пальцы сцепились на валарах, сжали головные наросты до первых капель твея: недостойный сын великого отца. Оставалось шипеть: гнев на самого себя, ярость за то, что так глупо попался, переполняли яута. Негодный из него учитель. Отец и Наставник могут отказаться от него, если Совет признает вину Ширкана, и будут правы. Но он должен был проверить – разобраться с несанкционированно стартовавшей капсулой, определить чужеродный элемент, найти его на планете и доставить на корабль. Посадку обусловили параграфы второй категории правил поведения в экстренных ситуациях. Преступлением было улететь.
- Мне не нравятся звуки, появившиеся с рассветом. Если мы в пирамиде не одни… - Рантар присел рядом, касаясь плечом плеча. Посмотрел в темные глаза лидера. Ширкан внешне отличался от отца и больше походил на мать – цвет кожи светло-песочный, зато глаза темные, как ночь. Перенапряжен – температура выше нормы, сделал вывод Рантар.
- А мы здесь и не одни. Собери всех. Попробуем выбраться на смотровую площадку. Я видел ее, когда спускались с горы.
- Она могла переместиться вместе с другими помещениями.
- Я на это и рассчитываю. Звезда стояла в зените, когда мы находились у подножия пирамиды. Площадка располагалась на севере. Светило восходило на западе, перемещение залов происходит слева направо, значит, смотровая площадка также смещается вправо. Всё логично. Вечером она окажется на восточной стороне пирамиды, а в полночь доберется до… Наша пирамида правильная… Выход. Смотровая площадка – это выход. Клык отдам, под пирамидой – сеть подземных тоннелей.
- Неудачный способ выбраться, - пробормотал Рантар, нетерпеливо пощелкивая. – Мы заблудимся. Лучше достойно принять тей-де, чем подохнуть в чужих переходах без воды и воздуха, еще хуже от лап каких-нибудь всеядных паразитов. Потайные выходы обычно оснащаются ловушками, известными лишь хозяевам постройки.
- Если мы рискнем – выиграем время?
Безнадежная ситуация, требующая немедленного решения, которого у Ширкана не было. Как бы на его месте поступил отец? Ваар не раз говорил сыну: остановка – шаг к тей-де. Он никогда не позволял себе замирать без движения, даже когда к тому вынуждали обстоятельства или требовалось скрыть свое присутствие. Мысленно проходя все варианты, шаг за шагом, он находил оптимальное решение. Циркулирующая в теле сила моментально вкладывалась в один единственный рывок. И не имело значения, насколько выбранный путь в реальности оказывался близок к победе: принятое решение не позволяло метаться.
-----------------------------------------
Неподалеку от платформы Варна обнаружила рюкзак. Он был небрежно закрыт: внешнюю веревку, утягивающую ткань, кто-то резко дернул, и она порвалась. Зато молния в полном порядке. Вероятно, Торквэй обследовал каждый находящийся в нем предмет: проверил на безопасность, убедился и решил отдать. Даже книгу полистал, неловко порвав несколько страниц длинными когтями. С родными вещами она почувствовала себя спокойнее. Ее обещали вернуть, вот только она исполнит, что обещала. А что собственно она обещала? Поработать переводчиком? Это означало одно – корабль направлялся туда, где ждали неведомые существа со своими представлениями о жизни, быть может, страшнее и безжалостнее тех, кто забрал ее с Земли.
Еда, которую принес Торквэй, оказалась безвкусной. Да и какой мог быть вкус у витаминной смеси, заменившей полноценный обед? Думать о том, из чего она сделана, Варне не хотелось. Браслет по-прежнему бередил нервы и жег левую руку, к этому чувству она никак не могла привыкнуть, постоянно пытаясь поправить устройство. Сильно сдвинуть его не получалось, прибор реагировал моментально, посылая в тело мощный импульс, от которого подгибались колени и начинало тошнить. Через пару часов Варна потеряла счет тому, сколько раз ее вывернуло наизнанку в специальное приспособление в углу комнаты. После очередного раза она не смогла подняться, но долго ждать в скрюченном положении ей не пришлось. Торквэй отнес ее в душевой отсек, бесцеремонно раздел, усадил в квадратную ванну и стал поливать обжигающей водой. Варна вскрикнула – кажется, аттури понял всё правильно, потому что температура воды постепенно снизилась. Завернутая в шкуру, она долго лежала на платформе, поджав под себя ноги. Тело бил нервный озноб. О возможной неловкости перед инопланетянином речи не шло, настолько плохим было самочувствие. Она устала. Находясь на грани забытья, Варна отчетливо слышала, как с ней пытаются разговаривать, и она даже что-то отвечала, правда, воспринимая свои ответы не менее отстраненно, чем слова аттури. А потом заснула – сон черным котенком скользнул под веки.
Проснувшись, Варна увидела рядом с собой «Властелина колец». Неужели Торквэй знал, что такое книги? С другой стороны, он явно принадлежал к профессии ученого или медика, специализирующегося на инопланетных созданиях. Это позволило сделать вывод о том, что он знаком, если не с книгами, то с их аналогом. Варна попыталась вспомнить, на каком моменте истории остановилась, но вместо поиска нужной страницы, принялась читать сначала. Чтение отвлекало от самого гнетущего душу чувства – страха, сжавшего сердце тупыми лезвиями.
-----------------------------------------
- Ваар, - Торквэй намеревался рассказать всё, без утайки и приукрашивания ситуации. – Уманка слаба, хоть и терпелива. Она проявляет понятливость, быстро схватывает новое, но многое не воспринимает из-за отсутствия реалий в родном мире. Тело с трудом реагирует на устройство. Быстрый коннект обернулся мучительным слиянием. Самку часто тошнит, она дважды потеряла сознание и более трех часов находилась в состоянии кей-тчи [иллюзий]. Она нестабильна, и ее состояние только ухудшается. Я не знаю, что произойдет, когда нервная система Варны полностью примет импульсное поле в себя.
От Предводителя не укрылся факт называния подопечной по имени. Успел привыкнуть к ней, познакомиться? Хорошо. Это обеспечит переводчику лучшую защиту.
- Риски полной стыковки? – устало прошипел Ваар.
- Улучшение самочувствия, сумасшествие или тей-де. Она слабая, маленькая еще, но как квин-ти-крхе-де. В ней есть металлическая жилка, позволяющая быть крепкой не по природе. Я бы не желал второй участи для нее.
- Я должен ее увидеть, - Ваар обозначил приказ поворотом корпуса. Комната уманки располагалась неподалеку. Сейчас он мог наблюдать ее на экранах, встроенных в стену. – И почему освещение желтого цвета?
- Красные оттенки сознание воспринимают как агрессивные. Они пугают и настораживают, развивают чувство опасности, повышают сердечный ритм. Их твей красный – отсюда и реакция. Звезда уманов светит в желто-зеленом спектре, я подобрал оптимальный вариант освещения. В запасе десять часов, я бы не торопил события. Рекомендую последить за уманкой еще некоторое время. Состояние нормализовалось. Позволите совет? – после заинтересованного пощелкивания продолжил: – Я бы посмотрел, что она сделает дальше.
- А что она делает сейчас? – Предводитель пытался рассмотреть странный предмет, который уман держал в руках. Она теребила его тонкие части каждые три-пять минут.
- Изучает. Это аналог нашим феу-кха-тэ [книги], только из недолговечного материала – дерева. Долго не сохраняется, легко уничтожить – непродуктивный подход к хранению информации.
Ваар наблюдал: маленькое создание с именем, созвучным его собственному, казалось увлеченным, только Предводитель чувствовал разлитую в желтом отсеке боль – не только физическую. Слова «страх» не было в языке науду, зато присутствовало «воил-мусона» [болезнь]. Переводчик болел неустойчивостью, чувством опасности, одиночеством, а они пока не знали, как спасти его от недуга, подтачивающего боевой дух.
Глава 6. Тот, кому можно доверять
За чтением Варна не заметила, как мучительное состояние постепенно ослабло, а потом и вовсе затерялось среди витиеватых строчек. Фродо то и дело щупал кольцо, проверяя его сохранность: рука скользила под рубашку, теребила удерживающую его нить. В отношении браслета подобного чувства не было, несмотря на то, что трогать зеленоватый металл хотелось с не меньшей силой. Но и это желание отпустило. Варна с опаской прислушивалась к себе: с каждым часом она все больше привыкала к вцепившейся в нее вещице. Странное ощущение – переводное устройство будто обладало собственной волей, индивидуальностью, позволяющей по-своему трактовать чужой язык. «Не сходи с ума, - упрекнула себя Варна. – Это всего лишь прибор».
Пытаясь вспомнить, что говорил перед забытьем Торквэй, Варна села, отложив книгу в сторону. Кажется, в его рассказе фигурировала охота. Она не могла вспомнить, что именно насторожило ее: сознание выкинуло поступившую информацию без зазрения совести. Аккуратно спустившись на пол, она с удивлением прощупала руку – боли не было, осталось жжение, но терпимое. Помещение оказалось просторным. В центре располагалась платформа, где Варна провела столько ужасных часов. В дальнем левом углу чернела приборная панель, на поверхности которой изредка появлялись красные символы: они мигали около минуты, а затем гасли на довольно продолжительное время и снова ритмично вспыхивали. Хотелось протянуть руку и коснуться незнакомых знаков, но девушка удержалась от опасного любопытства. Обилием иероглифических надписей стены напоминали сохранившиеся на Земле части египетских стел. Когда-то она, затаив дыхание, бродила по египетскому залу исторического музея, планомерно переходя от одного экспоната к другому, возвращаясь обратно и наслаждаясь графической вязью, составляющей суть предметов. Теперь она могла не только смотреть, но и трогать. Наблюдающим за ней инопланетянам наверняка покажется странным поведение переводчика, Варна усмехнулась возникшей мысли. Пальцы медленно скользили по рисунку, обводили выступающие контуры. Когда какая-нибудь фигура из орнамента оказывалась прижата сильнее положенного, ее края ненадолго вспыхивали оранжевым. В это же время по соседним узорам расходилась пульсирующая рябь похожего цвета, только темнее. Пару раз Варна даже вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до наиболее эффектных знаков.
После непродолжительной прогулки вдоль испещренных символами стен страстно захотелось посетить душевую комнату, но Варна не нашла способа открыть злополучный отсек и приуныла. Замкнутое пространство давило: ей казалось, она находится под землей, в пещере, где желтый свет – это всего лишь искусственный свет от фонарей. Стоит ему погаснуть, как зал погрузится во мрак, молчаливый, перешептывающийся сквозняком, растягивающий время и комкающий восприятие пространства. Однажды Варна ночевала в пещере – домой вместе с ней вернулось необъяснимое ощущение иллюзорности происходящего в подземном мире.
Подойдя к двери, она заметила тускло светящийся алый треугольник. Он легко поддался прикосновению: Варна отпрыгнула в сторону – дверь бесшумно ушла в пазы. Темно-оранжевый коридор встретил прожорливо мерцающим полом и высокой стеной, покрытой каменными наростами. Или это были не камни, а какой-то другой материал? Наросты походили на гребни и мерно пульсировали темным, бордовым светом. Страстное желание покинуть безопасный отсек усилило слабость в ногах. Ей показалось – она стоит на крыше десятиэтажного здания на самом краю и решает прыгнуть или отступить. И Варна прыгнула, сама того не ожидая, сделав шаг в коридор. Огляделась – никого. Ничего ведь страшного не случится, если она немного пройдется и посмотрит, что за поворотом?
Никого не встретив, она дошла до третьей развилки. Вероятно, в стенах располагались двери в другие помещения, но как их различать среди наростов и мерцающих индикаторов, не представляла. В любом случае, она не стала бы их открывать. Знакомое чувство подобралось к сердцу: всё пошло не так, она сделала что-то неправильно. Заблудилась? Повернув обратно, Варна растерялась: она не узнала перекресток, на котором остановилась. В три стороны расходились длинные переходы, крайний правый светился желто-зеленым светом, а должен был красным. Неужели освещение изменилось, ведь она пришла оттуда или все же заблудилась? Услышав шум, Варна тесно прижалась к стене. Темный инопланетянин вырос прямо перед ней гигантской скалой, застрекотал, раздвинув мандибулы в стороны. Оглушительный вой заставил присесть.
- Любопытный Пьед Амедха не сумеет выжить, если продолжит в том же духе. - Анту протянул руку, желая поднять умана и вернуть туда, где ему положено быть, то есть в лабораторию. Не хватало еще, чтобы без специального доспеха, разработкой которого он занимался, это глупое существо погибло, наткнувшись на копье, сорвавшись в шахту или получив разряд электричества. Но недоделанная харпи, как он про себя назвал самку уманов, в ужасе юркнула у него между ног и опрометью понеслась по коридору. Шустрая тварь! Тем не менее, далеко она не убежала, со всего размаху врезавшись в Предводителя и отлетев от его мощного торса на пол. Больно ударившись, Варна застонала. Позади темнел громко рычащий монстр, впереди… Это был он! Тот самый, который предложил сделку на Земле. Яут с легкостью поднял девушку, оглядел с ног до головы, оценивающе щелкнув жвалами.
- Она не должна здесь ходить, - злобно прошипел стоящий за спиной.
- Анту, это я велел оставить дверь открытой, - спокойно парировал серо-зеленый науду.
Темный охотник по имени Анту Варне не понравился, от него исходила угроза и раздражение, несмотря на то, что он был похож на Торквэя. Другой науду внешне отличался от знакомого аттури, но не сильно. Это он пообещал вернуть ее домой. В сложившейся ситуации хотелось довериться ему, чтобы не растерять последней слепой уверенности в завтрашнем дне.
- Доспех готов? – после длинной серии стрекотания, науду продолжил. – Меня зовут Ваар, я Предводитель шаттла, на котором ты сейчас находишься. Его имя – Анту, он аттури и изготовил для тебя доспех. Мягкое тело хрупкое, ты упала, и сейчас на спине ссадина.
«Честно говоря, вообще не представляю, как ты выживешь в космосе. Рано или поздно с тобой случится непоправимое, и я не смогу тебе помочь», - подумал Ваар, но вместо этого сказал:
- Если Торквэй все время будет латать тебя, мы так ничему и не научимся. Пойдем, примеришь то, что сделал Анту.
Варна хотела возразить: если доспех такой же, как те, что одеты на них, она не сможет в нем долго находиться. Во-первых, потому что железо – это тяжело. Во-вторых, кожа обдерется об острые углы обмундирования. Однако поспорить с вожаком не получилось: ее бережно взяли под локоть, да так, что от неожиданного прикосновения задрожали ноги. Наверное, главный яут (Варна вспомнила, как назывался клан, к которому принадлежал Вождь корабля) излучал нечто особенное, потому что рядом с ним она почувствовала себя защищенной, не предполагая, скольких трудов Ваару стоило поддерживать дружелюбное настроение, подпитываемое разного рода феромонами, обычно использующимися для других целей. И как Торквэю удалось достигнуть доверия, ничего не производя в собственном теле?
Отойти от большого яута она не решилась, даже когда ей протянули комбинезон. Ваару пришлось подтолкнуть ее в спину, чтобы она подошла ближе к Анту и забрала предназначавшуюся ей вещь. Серо-коричневый, с железными пластинами-вставками внутри и снаружи, причем внешних металлических деталей было гораздо меньше. Науду ждали. Поборов неловкость, Варна разделась, постаравшись как можно быстрее облачиться в комбинезон. Охотники не шевельнулись, никак не проявив интереса к ее обнаженному телу. С одеждой пришлось повозиться: застежки плохо слушались, а попросить о помощи Варна не догадалась. Анту не выдержал и сделал всё сам, параллельно поправив то, что, по его мнению, неудачно сидело: пластины в районе плеч, живота и коленей. А потом оставил наедине с Вождем.
- На охоту? – спросил Ваар.
Как только до нее дошел смысл слов, Варна в ужасе воскликнула, отшатнувшись в сторону:
- Нет!
- Где? – услышала неожиданный вопрос.
- Я не понимаю, - честно призналась девушка. В очередной раз хотелось расплакаться, но это было бы уже слишком. После всего, что с ней приключилось, вряд ли яуты считали ее достойным экземпляром. Следовало сдержаться хотя бы сейчас. – Что где?
Когда яуты спрашивали об удобстве чего-либо, они произносили устоявшееся выражение «на охоту?», означавшее – «удобно? можно и поохотиться». Подумав пару секунд, Ваар переформулировал:
- Доспех больно сидит или нет? Здесь больно? – потрогал плечо, чуть изогнув пластину. Сталь быстро вернулась в исконное положение, а Варна даже не почувствовала нажима. Вставки защищали от сильных ударов, насколько могли.
- Нет. - Маленькая уманка придвинулась ближе.
- Саднит, чешется, скребется?
- Нет, - существо издало журчащий звук, и Ваар насторожился.
- Тебя что-то беспокоит?
Отсмеявшись, Варна ответила:
- Не беспокоит. Просто слово смешное «скребется», как будто в доспехе кто-то живой сидит. Немного странно ощущается, словно к телу прохлада прилипла, - настал черед рассмеяться яуту. Варна хорошо запомнила горловой звук: так над ней смеялся Торквэй.
Оставшееся время до материнского корабля Ваар посвятил общению с уманкой. Самка оказалась разговорчивым созданием, хотя и нервным. Переводчика волновал каждый звук: громыхающие за дверью яуты, тренировочные сигналы, пощелкивания переключающихся фильтров. Следовало вернуть переводчика в медицинский отсек, но Ваар предпочел отвести ее на смотровую площадку, пока она проявляла здоровое любопытство.
На какое-то время Варна онемела, настолько впечатляющим оказалось зрелище медленно рассекающих пространство звезд. Они стояли у широкого иллюминатора, границы которого светились огненными иероглифами наподобие тех, что она видела в своем отсеке. По курсу движения корабля вспыхивали дрожащими точками светила, спустя пару мгновений они начинали пульсировать, разрастаясь в размерах, а затем стремительно, словно августовские метеоры, проносились мимо, оставляя после себя длинные светящиеся хвосты. Некоторые из них были похожи на кометы, далекие и почти недвижимые. Такими обычно кометы и выглядят с земли: висит всю ночь светящееся тело, горит хвостом, а следующей ночью уже сияет в другом месте. Страх то отпускал ее, то снова подбирался к сердцу невнятной тревогой. Чувствуя это, Ваар решил помочь уману избавиться хотя бы от одной напасти - неясности. Он рассказал Варне, зачем им нужен переводчик, куда они летят и с кем она встретится потом. На Атолле, материнском корабле яутов, ее ожидали Старейшины, а после полет на Межгалактический совет, где Ваар представит ее, как нового переводчика расы науду, и узнает мнение коалиции относительно случившегося на рубеже. Если Совет встанет на их сторону, они направятся к спорной планете, чтобы переговорить с ил-рруанцами о мирном разрешении конфликта. Как только переговоры завершатся и Неокропленные вернутся в столицу, ее возвратят.
- Меня вернут домой? – уточнила Варна.
Яут не понял последнее слово и заскрипел жвалами. Она попыталась объяснить, что такое дом, но не смогла: слишком сложным для яута оказалось это понятие. Пришлось довольствоваться словосочетанием «родная планета». Ваар кивнул.
-----------------------------------------
Прежде чем Варна ступила на Атолл, она долго шла по стыковочному коридору, задержавшись лишь у выхода: яуты выстроились вдоль пульсирующей красным стены, а противоположная утопала во мраке. Охотники держали копья, нацеленные в потолок под углом в сорок пять градусов. Их лица были открыты. Мандибулы скрещены, ни единого выражения любопытства – вымуштрованные воины, знающие, что такое дисциплина и порядок. Лишь двое выбивались из общей картины – Торквэй и Анту, стоящие расслабленно и вольно. Внезапно коридор пришел в движение. Яуты поигрывали оружием, подбрасывая и подкручивая его над головой: так они лучше концентрировались. Варна сжалась: за каждым ее движением отовсюду следили янтарные глаза. Кто-то коснулся руки, проверив защитную пластину на прочность, крупный темно-зеленый яут ткнул когтем в бедро, отчего она подпрыгнула на месте. Ничего более активного яут не предпринял, да и вообще потерял к ней интерес. Другой песочно-пятнистый науду задал вопрос о предмете в руках. Его больше интересовал сам процесс воспроизведения ответа чужаком, чем загадочный предмет. Наконец, Варна обратила внимание, что смешно держит книгу, которую почему-то не убрала в рюкзак. Она прижимала историю Фродо к груди, скрестив руки на обложке. Любопытный яут попытался подцепить книгу когтем, но уманка дернулась, и вещь с грохотом упала на пол. «Властелина колец» спас Торквэй: недовольно фыркнув, он поднял книгу и загородил Варну собой. Вернуть Толкина не получилось: пришлось перекрикивать рычание и пощелкивания подчиненных Ваара. Варна попробовала пару раз и смирилась. Торквэй изучал данные на небольшом прямоугольном экране, лежащем теперь на ее книге. Отвлекать аттури она не стала: он защищал ее отстраненно, как само собой разумеющееся, просто самим фактом присутствия и разницей в росте.
На Атолле группу встретили облаченные в тяжелые мантии Старейшины. Они говорили много и долго, заставляя Варну отвечать, после чего озвучили вердикт: переводчик подлежал ускоренному обучению. От пристального внимания мутилось сознание: не сразу находился нужный перевод, девушка путалась, нервничала и, в конце концов, просто закивала головой, делая вид, что понимает всё, что ей говорят, не думая о том, как эти кивки воспримут стоящие полукругом яуты. К счастью, Ваар понял состояние Варны правильно, потому что пару раз легонько встряхнул за плечи и бархатисто пророкотал, но так, чтобы услышала только она: если возникнет надобность, он перескажет ей разговор в личном отсеке. Варна благодарно коснулась серо-зеленой руки, но бодрящее чувство мешалось с диким ужасом, глубже вгрызающимся в тело с каждым новым взглядом, фразой, движением, направленным в ее сторону. Речь Старейшин изобиловала суровыми интонациями: с переводчиком не церемонились, но и не старались напугать. К темным мантиям крепились в большом количестве мелкие черепа, на поясе висел один крупный череп. Варна разглядела несколько человеческих, и ее чуть не стошнило: отвратительные позывы вернулись обратно. Спасло только то, что мучительное знакомство наконец-то закончилось.
Коридор сменился другим коридором, потом еще и еще, запомнить конфигурацию переходов не представлялось возможным: надписи, символы, яуты, оскалившиеся и в молчании скрестившие жвалы, оружие, рев, споры, кости, черепа, подступающая тошнота – всё смешалось калейдоскопом, пока Варну вели к отсеку, отведенному для сна.
Какое-то время ей дали отдохнуть в одиночестве, а потом появился незнакомый яут, он принес с собой шипящую витаминную смесь. На вопрос, куда подевался Торквэй, пятнистый охотник недовольно прорычал, что не следит за передвижениями аттури и что ему поручили убедиться в использовании пищи по назначению. Кушать в его присутствии не хотелось, о чем она не преминула сообщить. Но вместо того, чтобы оставить ее одну, яут угрожающе навис над платформой. Доведя молодого охотника, и на сотую долю не такого терпеливого, как Торквэй, до плохо сдерживаемой ярости, Варна пожалела, что не запихнула в себя еду насильно, потому что яут решил сделать это самостоятельно, не особо церемонясь с Пьед Амедха, посмевшим капризничать. Скорее всего, ему просто не объяснили значимость умана. Инстинктивно Варна начала сопротивляться. Завершилось действо выкручиванием рук: Варна могла только всхлипывать и глотать безвкусную кашу, от которой воротило самым недвусмысленным образом. Страх подавиться оказался сильнее позора. Громко кричать она не могла. Пытаясь удержать умана, лихорадочно забившегося в руках, Шэй сильнее сжал дергающееся тело, не сразу заметив, что существо начало задыхаться.
На глаза навернулись слезы, но ее к этому моменту уже отпустили. Хватая ртом воздух и думая, что с ней хотят расправиться, а не накормить, Варна окончательно потеряла нить перевода: рычащие слова били в самое сердце отсутствием смысла. Это был конец. Зачем им бесполезный человек? Варна сжала голову руками и закричала, истошно, надрывно, выплескивая вместе с криком отчаяние и страх, страстно желая во что бы то ни стало вернуть способность к переводу. Но понимание не вернулось, даже когда пришел Торквэй. Растерявшийся яут попытался ретироваться, но его перехватил на пороге разъяренный Ваар, вздернул за шиворот и что-то зарычал в лицо. От вида разгневанного Вождя сердце Варны зашлось в сумасшедшем ритме: ничего страшнее она не видела в своей жизни. Жуткие морщины собрались вдоль костяных наростов Ваара, мандибулы неестественно разошлись в стороны, когти заскрипели по железной броне оплошавшего яута. Предводитель принял угрожающую стойку, чуть согнув колени и разведя ноги. Молодой охотник не мог говорить, он только хрипел, ловя ртом воздух, зеленая кровь проступила под хищными когтями. Ваар опомнился лишь тогда, когда заметил спрятавшегося под платформой переводчика и Торквэя, пытавшегося выманить его обратно. Пришлось отпускать Шэя.
- Чтобы я тебя не видел рядом с уманом, недоумок. Торквэй, как придет в себя, сообщи. - Оставаться здесь дольше Ваар не мог: он напугал Варну до терпкого ужаса, активно излучаемого ее хрупким телом, съежившимся сейчас под платформой. Ваар придет, когда уман успокоится, перестанет дрожать и сможет забыть его разъяренный вид. Понимание вернется – только нужно вернуть доверие, построенное с таким трудом, почти чудом, и потерянное молниеносно-глупо.
-----------------------------------------
- У переводчика стресс. Понимание есть, но всего на сорок сверр. Это почти что ничего. Элементарные слова, понятия, трудности с формулированием предложений. Общее состояние: перенапряжение, оно и заблокировало доступ к нервной системе. Тот яут не виноват, его не проинформировали относительно положения дел.
- С каких пор аттури охотно встают на защиту яутов? – рявкнул Ваар. Мало ему проблемного умана, не хватало, чтобы Торквэй вел себя странно. Конечно, Шэй всего лишь исполнял волю Старейшин. Накормил переводчика? Накормил, пусть и лишил способности переводить. Замечательный подход к делу. Молодежь совсем разучилась думать и интересоваться нюансами: одни гормоны играют да охотничий дух рвется изо всех щелей. Ему бы полосовать уманов, а не кормить. Ваар тряхнул охладителями. Сомнительные настали времена, и ведь сходу не разберешь, где источник гнили. Разъедает цивилизацию изнутри, скоро светиться начнет, как гнилушки в террановских пнях.
- Вы забыли, кто мы есть, - упрекнул Торквэй. Он смотрел прямо, не отрывая глаз, не боясь и впервые не склоняя головы, долго, а потом уткнулся в экран на запястном оборудовании.
- Как расслабить умана? – вопрос застал ученого врасплох. – Я хочу знать все способы, которыми эти существа пользуются для достижения цели. Чем они снимают напряжение?
Торквэй порылся в инфосистеме запястного справочника, выудил пару интересных заметок о жизни умановской расы.
- Музыка. Этот способ можно сразу отбросить, у нас нет примеров их музыкальных предпочтений. Сон. Сейчас Варну посещают тяжелые сны, с частыми пробуждениями и, по всей видимости, кошмарами. Разговор, - Торквэй зашипел, понимая, что диалог – последнее, к чему в данной ситуации можно прибегнуть. Жесты не лучший вариант общения. – Соитие. Уманы совокупляются не только из инстинкта продолжения рода, но и ради получения удовольствия. Совокупление для них не просто физиологический процесс – это эмоциональная и жизнеутверждающая составляющая жизни.
Ваар невнятно заворчал, мандибулы издали заинтересованное пощелкивание. Взгляд Предводителя смутил ученого.
- Не смотри на меня так. Я не стану этого делать с Варной. Я лечу ее, защищаю, учу понимать, но… - Торквэй чуть не задохнулся от возмущения. Еще немного и он зашипел бы, позволь Ваар инсинуации относительно его отношения к подопечной.
- Спокойнее, никто не велит тебе идти дальше своего врачебного долга, - в тихом рычании Предводителя послышались ироничные нотки. - Как устроены самки уманов? Я сделаю всё сам.
В конце концов, речь шла о расслаблении эмоциональной системы уманки, а не о полноценном соитии, могущем оказаться для нее последним впечатлением в жизни, учитывая разницу в размерах и устойчивости к сильным ощущениям.
Торквэй запнулся. Он погорячился и теперь чувствовал себя неловко: все-таки перед ним стоял Предводитель, к которому он поступил в подчинение. С другой стороны, Анту позволял себе много больше, постоянно напоминая, чей твей течет в нем. Яуты достигли великого Мастерства в Охоте, сделав ее частью своего существования. Аттури пошли другим путем – они оставили Охоту в стороне, лишь изредка выходя на тропу Тей-де, чтобы испытать новые разработки и чтобы тело не забыло навыки боя.
- Варне могут не понравиться твои действия…
- Ей понравится. Ни одна харпи не уходила из моих рук неудовлетворенной, - предупреждающее шипение, переходящее в гортанный звук: Ваар смеялся, вслед за ним рассмеялся Торквэй. Разве мог молодой аттури сомневаться в способностях того, кто построил боевую команду так, как никому другому не удавалось.
- Меня интересует совместимость наших секреций, не являемся ли мы друг для друга ядом, - уточнил Ваар.
- Ты же знаешь, что нет. Некоторые яуты…
Предводитель не дал аттури договорить. Он достаточно слышал об извращенных действиях Молодых Воинов на Терре. То, что произойдет между ним и переводчиком на Атолле, не будет иметь отношения к вожделению и желанию унизить соперника.
Ссылка на 1, 2, 3, 4 главы.
@темы: проза, гет, NC-17, фантастика